Сорок лет Чанчжоэ - Страница 25

– Выделили бы средства на заграждения вдоль дорог", – с легким раздражением подумал Шаллер и в зеркальце заднего обзора увидел свет фар приближающегося автомобиля. Машина поравнялась с авто полковника и затормозила, пережидая куриную колонну. В салоне зажегся свет, и Шаллер опознал в водителе Франсуаз Коти. Девушка читала газету. Полковник тоже включил свет. Затем слегка коснулся сигнала, – краузвеггер" пискнул, и Франсуаз обернулась. Шаллер развел руками: мол, ничего не поделаешь, надо пережидать эту куриную реку, пасущуюся на проезжей части. Девушка кивнула в ответ и, кзмахнув копной волос, вернулась к своей газете. Генрих Иванович немного обиделся и подумал, что с таким характером девственности Коти ничего не грозит… Он погасил лампочку, устроился на сиденье поудобней и резко вдавил педаль газа в пол. Машина рванулась, оставляя за собой кровавые лепешки в перьях.

– Пусть почитает", – подумал полковник, представляя, какой гвалт взбешенных кур стоит сейчас на оставленном участке дороги.

Франсуаз Коти смотрела вслед автомобилю полковника Шаллера и надменно улыбалась. Она не была сентиментальной, а потому кровь раздавленных кур ее никак не волновала.

7

Джером зевнул. Боль постепенно проходила, уступая место желанию действовать.

Мальчик встал с кровати, приподнял матрац и вытащил из-под него самопал.

Изделие представляло из себя грубо обструганную деревяшку в виде ручки, к которой была приделана стальная трубочка, выкрашенная в черный цвет. Из тумбочки Джером достал болыпой спичечный коробок и принялся соскабливать в жестяную баночку со спичечных головок серу. Он делал это с особой тщательностью, чтобы с серой в баночку случайно не попали кусочки дерева.

– Куда бы пойти сегодня? – думал мальчик. – Где на этот раз выбрать позицию для стрельбы?" Возле – климовского" поля он был вчера, да и приметные там места, могут заметить, и тогда пощады ждать не придется. Будут бить чем попало!..

Джером подумал, что давно не залегал возле Плюхова монастыря, где водятся особенно жирные куры, и тем самым место было определено.

Джером прикинул, достаточно ли он начистил серы. Хватит на десять выстрелов…

Он выудил из кармана шорт мешочек на длинном шнурке, раскрыл его и вывалил содержимое на стол… Тридцать две дробины, пересчитал он. Можно заряжать по три штуки зараз. Лишь бы ствол не разорвало…

Мальчик плотно закрыл банку и засунул ее вместе с мешочком в карман, затем достал из-под кровати пустую бутылку и поместил ее между ремнем и животом, прикрыв рубахой… Солнце уже садится, отметил он, глядя в окно. Ну ладно, в случае чего буду ориентироваться по куриным глазам – они в темноте светятся, как красные мишени.

Джером вышел из комнаты и огляделся по сторонам. Коридор был пуст.

Больше всего неохота встречаться с Бибиковым, подумал он, шагая к выходу. Если все ясе встретится и будет лезть своими жирными руками, выстрелю из самопала прямо в свинячью рожу! Чтобы кровища из глаз брызнула!

Но Бибиков не повстречался Джерому. Зато возле самого выхода на голову мальчика неожиданно опустилась линейка г-на Теплого, как раз в это время входящего в здание интерната.

– Гулять? – рассеянно спросил г-н Теплый.

– Угу, – ответил Джером, увидев, что на этот раз линейка оказалась логарифмической.

– Ну-у…

Учитель пошел по коридору, мыча про себя что-то нечленораздельное, а мальчик с удовлетворением отме-тил, что Бибиков пока еще не успел настучать на него. А то бы не видать ему сегодня охоты. Вместо нее при-шлось бы всю ночь держать руки в холодной воде.

Джером смачно сплюнул вслед г-ну Теплому.

Снаружи было тепло. Вечернее солнце красило обла-ка, застывшие на небосклоне, а деревья понемногу ро-няли листья, которые, медленно кружась, падали под ноги Джерома.

Путь к Плюхову монастырю лежал через городские пустыри, краем задевая корейский квартал. Мальчику нравилось проходить по кривым улочкам, по которым то и дело сновали маленькие человечки, обтянутые жел-той кожей. Он любил заходить в их лавочки и часами бродить вдоль полок со всевозможными приправами в баночках с цветными этикетками. В магазинчиках нос Джерома вдыхал неведомые ароматы, сравнимые лишь с фантазиями о дальних странах, а глаза успокаивались на чужеземных надписях, называемых иероглифами.

Его никто и никогда не гнал из магазинчиков, наоборот, хозяева неизменно улыбались ему, когда он входил, а потом, когда он растворялся между полками, забывали о нем и щебетали по-птичьи между собой о чем-то сво-ем…

Сегодня Дясером не имел времени посетить корей-скую лавку. У него была другая цель – поскорее до-браться до Плюхова монастыря, а потому он быстро ми-новал любимые места и вышел из города на проселоч-ную дорогу.

Быстро темнело, и по-человечьи свистели ночные птицы.

– Если бы я был птицей, – думал Джером, – я бы мог быстрее добираться до нужной цели. Я летел бы над рекой, вдыхая свежесть ее потока. Я бы вертел малень-кой головкой и замечал все мелочи вокруг – всякие травинки и ползущих по ним насекомых. Я бы мог отдыхать на верхушках самых высоких деревьев и рассматривать всю округу. Я бы мог видеть всех людей и всех животных… Я был бы птицей-одиночкой и никогда бы не сбивался в стаю… Волкам необходимо быть в стае, иначе им не справиться с болыпим оленем или лосем… Одни волки загоняют, а другие нападают… Лось – красивое животное, хотя у него и неуклюжая морда. Такая большая и непропорциональная сильному туловищу…

Странно, что животные всегда красивы, а лица людей часто безобразны… Если бы лось посмотрел на мое лицо, он бы наверняка решил, что мои черты уродливы…